В критической ситуации

Пакет акций, принадлежавший государству, постепенно приобрели «Евросевернефть» (38%) и «СБ Траст» (29,3%). Согласно условиям инвестиционного конкурса, обе структуры взяли на себя обязательство вложить в развитие НК «КомиТЭК» – строительство нефтепровода Харьяга – Усинск и реконструкцию Ухтинского нефтеперерабатывающего завода – 28,9 миллиона долларов. Заняться реализацией обоих проектов требовалось незамедлительно, но у компаний, управление которых «окопалось» в Москве, на этот счет имелось несколько иное мнение.

Здесь необходимо сделать небольшое отступление, чтобы коротко описать реальное состояние Ухтинского НПЗ в период, последовавший за развалом СССР.

В производственном отношении завод с начала 1990-х годов «сыпался» буквально на глазах. Инспекция Госгортехнадзора РФ неоднократно ставила вопрос о закрытии существующей эстакады налива темных нефтепродуктов, что фактически означало закрытие всего предприятия. Действительно, эстакада, непрерывно эксплуатировавшаяся с 1952 года, не только устарела, но и полностью износилась физически – там нарушались практически все требования пожарной, экологической, промышленной безопасности и охраны труда… Короче говоря, несмотря на то, что завод выпускал ряд уникальных продуктов и обеспечивал переработку ярегской нефти, с середины 1990-х годов местная печать все активнее обсуждала тему закрытия УНПЗ.

Заводчане прекрасно понимали обоснованность претензий общественности, экологов и инспектирующих служб, но реально изменить ситуацию не имели никаких возможностей: природоохранные мероприятия, модернизация очистных сооружений и эстакад требовали значительных финансовых вложений, которых у предприятия просто не было. Что и говорить, рентабельность всего «КомиТЭКа» в 1996 году составила лишь 10% – при таких результатах финансово-хозяйственной деятельности о какой реконструкции могла идти речь?!

Внеочередное собрание акционеров НК 30 октября 1997 года приняло решение о передаче исполнительных полномочий управляющей компании ЗАО «Евросевернефть». А месяцем раньше аналогичные полномочия передали «КомиТЭКу» входившие в него ОАО «Коминефть», Ухтинский НПЗ и «Коминефтепродукт». Тем самым все указанные предприятия разом лишились самостоятельности и оказались заложниками столичных менеджеров.

Руководители ЗАО «Евросевернефть» горячо убеждали трудовые коллективы и жителей республики в своей приверженности интересам «КомиТЭКа» и всего региона. Тем временем себестоимость добычи «черного золота» на промыслах ЗАО была выше рыночной цены на нее! Часть убытков покрывали за счет экспорта углеводорода, но основную прибыль компания получала от реализации нефтепродуктов, производимых на Ухтинском НПЗ.

По договору, который действовал на тот момент уже более трех лет, завод должен был получать на переработку три миллиона тонн нефти в год. На деле же «Евросевернефть» и «КомиТЭК» сократили объемы поставок до двух миллионов тонн, запретили предприятию самостоятельно закупать сырье, лишили его права продавать продукты собственной переработки. Вся документация, даже на мелкие партии нефтепродуктов, проводилась через головной офис в Москве, что существенно удлиняло сроки поставок и, естественно, рассеивало потребителей. Оплата за переработанное сырье производилась с опозданием на три-четыре месяца, соответственно, нерегулярно выдавалась зарплата, а социальные программы и вовсе сошли на нет. В критическом 1998 году стало очевидным, что руководство ЗАО «Евросевернефть» – НК «КомиТЭК» практически уничтожило УНПЗ.

Илья Григорьевич Клеонский, будучи на тот период главным инженером завода, авторитетно свидетельствует: «Новый владелец – «Евросевернефть» – не был заинтересован в нашем развитии. Пришедшие на предприятие менеджеры, по-видимому, были изначально сориентированы на то, чтобы выдавить из него все, что можно. Они думали только о сиюминутной выгоде. Я, может быть, не могу судить об их финансовых способностях, но, что прискорбно, никто из них не имел даже приблизительного представления о специфике нефтепереработки... К концу 1990-х ситуация на заводе стала критической: объем переработки снизился в три раза. Часть объектов пришлось либо закрыть, либо эксплуатировать на предельно низких загрузках. И вся эта вакханалия еще более усугубилась накануне передачи завода «ЛУКОЙЛу»…».