«Будь уверена, подружка, мы фашистов победим!»
21-04-2015, 19:46. Разместил: admin
Будто пепел на губах…
Клавдия Петровна Канева родилась в д. Денисовка 20 марта 1927 года, была в семье вторым ребёнком. Когда малышка подросла, дед Михаил Лукич приказал молодым родителям отдать её своей бездетной дочке в деревню Трош. Ослушаться отца не посмели – по тем временам слово родителя было законом.
Так трёхлетняя девочка в качестве будущей помощницы по хозяйству отправилась на воспитание к родной тётке Вассе Михайловне и её мужу Петру Ивановичу. Через три года у них появилась и родная дочка, но Клаве от этого стало только тяжелее. Жизнь у приёмных родителей была не сахар, спуску племяннице не давали, часто незаслуженно наказывали, да и работать приходилось без скидки на возраст. Когда же исполнилось семь лет и пришла пора учиться, её не отпустили, и только через два года она стала ходить в Прасканскую школу. После четвёртого класса перешла в школу Мутного Материка, а через год учёба для неё закончилась. Началась война.
Четырнадцатилетняя девочка устроилась в колхоз фуражиром и дежурным по скотному двору. Её трудолюбие, отзывчивость, сметливость заметил председатель сельсовета и предложил работать финагентом, в функцию которого входил сбор налога на бездетность. Cдавался он в Усть-Усу, там-то уже после войны, в 1946 году, Клавдия и познакомилась со своим будущим мужем, Петром Каневым. Несмотря на то, что в 17 лет, работая на току, он потерял руку, умел и с домашним хозяйством управляться, и веселиться от души.
По воспоминаниям Клавдии Петровны, в войну было страшно. Людей ни на минуту не оставляло ощущение горя, которое заполняло собой все мысли и чувства. И даже в часы радости – когда доходили долгожданные весточки от родных, когда по радио говорилось о победах на фронте, когда кто-то искалеченный, но живой возвращался домой, был у этой радости очень горестный привкус, будто осевший пепел на губах…
После войны начались не менее суровые годы. Страну нужно было поднимать из руин, восстанавливать города, заводы. Сельчанам приходилось трудиться от зари до зари, чтобы обеспечивать государство продовольствием.
Клавдия Петровна до 1947 года была санитаркой в больнице, а когда родилась дочка – перешла в совхоз «Новый Север» (после укрупнения «Дружба»), где и проработала дояркой до пенсии.
– Летом гнус и комары житья не давали, – вспоминает она, – это сейчас как-то их поменьше стало, а раньше – тучи! Бывало, животные, спасаясь от мошкары, забивающейся в глаза, уши, ноздри, неслись, не видя перед собой ничего. Случалось, хозяйкам чудом удавалось увернуться от одуревшей коровы. На дойку приходилось ездить за несколько километров в любую погоду и время года – животные ждать не будут. Месяцами приходилось жить в местечке Лямпавидз. Ютились по несколько семей в одном доме, малышей брали с собой – возле каждой кровати была люлька. Но, как говорится, в тесноте, да не в обиде. Жили дружно, делились последним. Пастухи для общего котла ловили рыбу и дичь, женщины готовили. В перерыве между дойкой делали копны сена для колхоза, а поздно вечером с песней шли на свои луга. И откуда только силы брались?! Как-то раз возвращались после дойки домой и тут началась гроза. Дождь, как из ведра, гром такой, будто небо рухнет… Мы сидели на прицепе с молочными флягами и вдруг совсем рядом в берёзу ударила молния. Такой яркой вспышки сроду не видела. Дерево разломилось пополам, а мы остались невредимы. Мне сразу вспомнилась приёмная мать: она погибла как раз от молнии, когда шла за водой… А меня, наверное, Бог уберёг.
До выхода на пенсию Клавдия Петровна постоянно была в передовиках, к примеру, в 1954 году она с одной коровы надоила 1741 литр молока, у остальных показатели были куда скромнее. Фотография труженицы всегда была на Доске почёта – как пример для односельчан и молодёжи.
Эта удивительно работящая, милая и сердечная женщина и сегодня не может сидеть сложа руки, постоянно старается чем-то помочь своим близким, вяжет, шьёт, сама ходит за покупками. Раньше помогала детям поднимать ребятишек, а сегодня, когда в её радушном доме собирается родня, нянчится с правнуками.
И снова в тундру
Когда началась война, Ирине Чупровой (в девичестве Рочевой) едва исполнилось десять лет. Её родители – Анна Семёновна и Григорий Егорьевич – были оленеводами, гоняли по тундре стада северных красавцев от Коми до Ненецкого автономного округа. Ирина, их младшая дочка, появилась на свет как раз во время одного из таких переходов – в июне 1931-го, прямо в тундре вблизи посёлка Хорей-вер.
Когда пришло время, девочка пошла учиться, но после четвёртого класса, в 1942 году, старшая сестра забрала одиннадцатилетнюю Ирину в свою семью. Наравне со взрослыми она стала трудиться чумработницей. Нелегко пришлось, но было осознание, что сейчас, чтобы выстоять, жить можно только так и работать – только так.
– Взрослые говорили, что идёт война, – вспоминает Ирина Григорьевна, – что фашисты убивают наших людей и даже маленьких, только родившихся детей, разрушают города, а деревни и сёла сжигают, стирают с лица земли, пленных угоняют или отправляют в лагеря, а там сжигают их в огромных печах. Как могло подобное уложиться в голове ребёнка, если и взрослые были в ужасе?!
Северные регионы страны находились далеко от передовой, но чувствовали невероятное единение с теми, кто оказался в эпицентре событий. И старались помогать, чем могли. В ноябре 1941 года из Коми и НАО для нужд Карельского фронта направлялись ездовые олени, нарты с упряжью. Для обслуживания этого хозяйства были мобилизованы сотни каюров, людей, знакомых с оленеводством. При этом в течение всей войны в НАО и Коми отмечался рост поголовья крупного рогатого скота, развивалось картофеле- и овощеводство, увеличивались объёмы заготовок пушнины, рыбы.
– Люди жили с мыслью: «Всё для фронта, всё для Победы», – поясняет Ирина Григорьевна, – и такому подъёму не стоит удивляться. Ходила в те времена частушка «За свою страну родную грудью встанем, как один. Будь уверена, подружка, мы фашистов победим!». Вот так и вставали, все как один…
Когда Ирине исполнилось 18, она вышла замуж за оленевода Алексея Чупрова и вместе с ним переехала в Щельябож Усть-Усинского района. И… снова – в тундру.
За годы работы трудовые достижения Ирины Григорьевны были отмечены множеством почётных грамот, она имеет звания «Ударник коммунистического труда», «Ветеран труда», «Участник трудового фронта».
Вместе с супругом Ирина Чупрова вырастила семерых детей – трёх дочерей и четырёх сыновей. Работу в тундре оставила только в 56 лет. Сейчас живёт с дочерью Зоей в Щельябоже. Пока позволяло здоровье и глаза – обшивала всю семью, мастерила малицы, пимы, тюни, шапки, рукавицы. Сегодня рукодельем занимается реже, но остаётся всё такой же добродушной и открытой женщиной, которую заслуженно любят и почитают односельчане.
Клавдия Петровна Канева родилась в д. Денисовка 20 марта 1927 года, была в семье вторым ребёнком. Когда малышка подросла, дед Михаил Лукич приказал молодым родителям отдать её своей бездетной дочке в деревню Трош. Ослушаться отца не посмели – по тем временам слово родителя было законом.
Так трёхлетняя девочка в качестве будущей помощницы по хозяйству отправилась на воспитание к родной тётке Вассе Михайловне и её мужу Петру Ивановичу. Через три года у них появилась и родная дочка, но Клаве от этого стало только тяжелее. Жизнь у приёмных родителей была не сахар, спуску племяннице не давали, часто незаслуженно наказывали, да и работать приходилось без скидки на возраст. Когда же исполнилось семь лет и пришла пора учиться, её не отпустили, и только через два года она стала ходить в Прасканскую школу. После четвёртого класса перешла в школу Мутного Материка, а через год учёба для неё закончилась. Началась война.
Четырнадцатилетняя девочка устроилась в колхоз фуражиром и дежурным по скотному двору. Её трудолюбие, отзывчивость, сметливость заметил председатель сельсовета и предложил работать финагентом, в функцию которого входил сбор налога на бездетность. Cдавался он в Усть-Усу, там-то уже после войны, в 1946 году, Клавдия и познакомилась со своим будущим мужем, Петром Каневым. Несмотря на то, что в 17 лет, работая на току, он потерял руку, умел и с домашним хозяйством управляться, и веселиться от души.
По воспоминаниям Клавдии Петровны, в войну было страшно. Людей ни на минуту не оставляло ощущение горя, которое заполняло собой все мысли и чувства. И даже в часы радости – когда доходили долгожданные весточки от родных, когда по радио говорилось о победах на фронте, когда кто-то искалеченный, но живой возвращался домой, был у этой радости очень горестный привкус, будто осевший пепел на губах…
После войны начались не менее суровые годы. Страну нужно было поднимать из руин, восстанавливать города, заводы. Сельчанам приходилось трудиться от зари до зари, чтобы обеспечивать государство продовольствием.
Клавдия Петровна до 1947 года была санитаркой в больнице, а когда родилась дочка – перешла в совхоз «Новый Север» (после укрупнения «Дружба»), где и проработала дояркой до пенсии.
– Летом гнус и комары житья не давали, – вспоминает она, – это сейчас как-то их поменьше стало, а раньше – тучи! Бывало, животные, спасаясь от мошкары, забивающейся в глаза, уши, ноздри, неслись, не видя перед собой ничего. Случалось, хозяйкам чудом удавалось увернуться от одуревшей коровы. На дойку приходилось ездить за несколько километров в любую погоду и время года – животные ждать не будут. Месяцами приходилось жить в местечке Лямпавидз. Ютились по несколько семей в одном доме, малышей брали с собой – возле каждой кровати была люлька. Но, как говорится, в тесноте, да не в обиде. Жили дружно, делились последним. Пастухи для общего котла ловили рыбу и дичь, женщины готовили. В перерыве между дойкой делали копны сена для колхоза, а поздно вечером с песней шли на свои луга. И откуда только силы брались?! Как-то раз возвращались после дойки домой и тут началась гроза. Дождь, как из ведра, гром такой, будто небо рухнет… Мы сидели на прицепе с молочными флягами и вдруг совсем рядом в берёзу ударила молния. Такой яркой вспышки сроду не видела. Дерево разломилось пополам, а мы остались невредимы. Мне сразу вспомнилась приёмная мать: она погибла как раз от молнии, когда шла за водой… А меня, наверное, Бог уберёг.
До выхода на пенсию Клавдия Петровна постоянно была в передовиках, к примеру, в 1954 году она с одной коровы надоила 1741 литр молока, у остальных показатели были куда скромнее. Фотография труженицы всегда была на Доске почёта – как пример для односельчан и молодёжи.
Эта удивительно работящая, милая и сердечная женщина и сегодня не может сидеть сложа руки, постоянно старается чем-то помочь своим близким, вяжет, шьёт, сама ходит за покупками. Раньше помогала детям поднимать ребятишек, а сегодня, когда в её радушном доме собирается родня, нянчится с правнуками.
И снова в тундру
Когда началась война, Ирине Чупровой (в девичестве Рочевой) едва исполнилось десять лет. Её родители – Анна Семёновна и Григорий Егорьевич – были оленеводами, гоняли по тундре стада северных красавцев от Коми до Ненецкого автономного округа. Ирина, их младшая дочка, появилась на свет как раз во время одного из таких переходов – в июне 1931-го, прямо в тундре вблизи посёлка Хорей-вер.
Когда пришло время, девочка пошла учиться, но после четвёртого класса, в 1942 году, старшая сестра забрала одиннадцатилетнюю Ирину в свою семью. Наравне со взрослыми она стала трудиться чумработницей. Нелегко пришлось, но было осознание, что сейчас, чтобы выстоять, жить можно только так и работать – только так.
– Взрослые говорили, что идёт война, – вспоминает Ирина Григорьевна, – что фашисты убивают наших людей и даже маленьких, только родившихся детей, разрушают города, а деревни и сёла сжигают, стирают с лица земли, пленных угоняют или отправляют в лагеря, а там сжигают их в огромных печах. Как могло подобное уложиться в голове ребёнка, если и взрослые были в ужасе?!
Северные регионы страны находились далеко от передовой, но чувствовали невероятное единение с теми, кто оказался в эпицентре событий. И старались помогать, чем могли. В ноябре 1941 года из Коми и НАО для нужд Карельского фронта направлялись ездовые олени, нарты с упряжью. Для обслуживания этого хозяйства были мобилизованы сотни каюров, людей, знакомых с оленеводством. При этом в течение всей войны в НАО и Коми отмечался рост поголовья крупного рогатого скота, развивалось картофеле- и овощеводство, увеличивались объёмы заготовок пушнины, рыбы.
– Люди жили с мыслью: «Всё для фронта, всё для Победы», – поясняет Ирина Григорьевна, – и такому подъёму не стоит удивляться. Ходила в те времена частушка «За свою страну родную грудью встанем, как один. Будь уверена, подружка, мы фашистов победим!». Вот так и вставали, все как один…
Когда Ирине исполнилось 18, она вышла замуж за оленевода Алексея Чупрова и вместе с ним переехала в Щельябож Усть-Усинского района. И… снова – в тундру.
За годы работы трудовые достижения Ирины Григорьевны были отмечены множеством почётных грамот, она имеет звания «Ударник коммунистического труда», «Ветеран труда», «Участник трудового фронта».
Вместе с супругом Ирина Чупрова вырастила семерых детей – трёх дочерей и четырёх сыновей. Работу в тундре оставила только в 56 лет. Сейчас живёт с дочерью Зоей в Щельябоже. Пока позволяло здоровье и глаза – обшивала всю семью, мастерила малицы, пимы, тюни, шапки, рукавицы. Сегодня рукодельем занимается реже, но остаётся всё такой же добродушной и открытой женщиной, которую заслуженно любят и почитают односельчане.
Вернуться назад