«Там», на дюкерном переходе межпромыслового нефтепровода через реку Колва, что в районе 89-й буровой, по легенде учений произошёл порыв. Что ж, дала трещину система экологической безопасности? Нет. И в этом получили возможность убедиться как представители природоохранных и контролирующих служб, так и представители местных средств массовой информации. Система сработала как часы.
На часах около десяти утра. Мы в диспетчерской цеха по добыче нефти и газа № 2 (ЦДНГ). Оператор пульта управления, сегодня дежурит Елена Дмитриевна Анисимова, приветливо, но сдержано отвечает на журналистские расспросы в перерывах между звонками. Присутствие посторонних здесь, в информационном центре второго промысла, не приветствуется. Процесс обмена данными, во избежание их искажения, требует своего рода стерильности, «чистоты в эфире». Кстати о чистоте. Вообще, не раз ловил себя на ощущении: когда находишься на «лукойловском» объекте, хочется распрямить плечи и застегнуть воротничок. Порядок армейский во всём: от свежевыкрашенного бордюра и блеска полов до чёткости отдаваемых распоряжений.
- Получите вводную. Аварийная ситуация. Осуществляйте дальнейшие действия.
Всё, разговоры кончились. Исполняющий обязанности главного инженера ТПП «ЛУКОЙЛ-Усинскнефтегаз» Владимир Михайлович Нестеров дал старт учениям. Вводная – это краткое описание чрезвычайной ситуации и задания службам, задействованным в её ликвидации. Снова звонок за звонком, и за нескольких минут оповещены о случившемся начальник смены центральной инженерно-технологической службы, диспетчера соседних промыслов, все службы. Маховик учений закрутился.
Крутятся колёса нашего микроавтобуса, за окном мелькает позолоченный солнцем рыжий лес, впереди переваливается по ухабам «Нива». Ещё раз убеждаюсь, что у нефтяников всё в порядке и с чувством юмора: на багажнике вазовского внедорожника вместо марки авто красуется надпись: «Пепелац-2131». Тем, кто не в теме, поясню: пепелац – летательный аппарат жителей планеты Клюк, героев данелиевского киношедевра «Кин-дза-дза». Самоирония – признак душевного здоровья.
Но вот водитель «инопланетной техники» притормозил, слегка забрал вправо и мягко припарковался на небольшом пятачке. Наш «хендай» повторил этот маневр и выпустил своих пассажиров на песчаный берег темноводной реки Колва.
Колва. Вода в ней, как и в большинстве северных рек, питающихся из болот тундры, из-за обилия органических веществ имеет характерный чайно-коричневый оттенок. Глядишь с береговой кручи: словно мегатонны животворящего дарджилинга несёт мимо тебя течение. Однако помнит река и время, когда по глупости человеческой поверхность её стала вязкой, как подгоревший жир, заиграла маслянистой радугой. Нефть плыла, убивая всё живое, к чему прикоснётся.
Да, так уж «повезло» Колве, что именно в её бассейне, в толще земной расположены крупнейшие нефтяные месторождения Тимано-Печоры. На север, пять раз пересекая мостами водную артерию, тянется автодорога, дающая жизнь нефтепромыслам. На юг, однонаправлено с водами Колвы, движется по трубопроводному руслу нефтяная река. И когда содержимое второго потока попадает в первый, чаще всего, повторюсь, по вине человека – беда. И по сценарию учений беда эта произошла. Находясь здесь, метрах в пятистах ниже первого моста, мы наблюдаем, по сути, как человек должен исправлять свои ошибки. Закон требует от нефтяных компаний раз в два года показывать готовность к реагированию на чрезвычайные ситуации, связанные с аварийными разливами нефти.
– С приходом «ЛУКОЙЛА» здесь в плане экологии стало намного спокойнее, – рассказывает директор СПАСФ (специальное аварийно-спасательное формирование) «Природа» Александр Борисович Курченко. Возглавляемое им предприятие специализируется на устранении последствий аварийных разливов нефти, они – экологические спасатели. – Наш главный заказчик – «ЛУКОЙЛ-Коми». В соответствии с договором мы содержим на реке постоянный пост развёртывания – это база, откуда происходит реагирование.
Реагируют спасатели на сигнал тревоги быстро: к берегу подкатывает автобус и из него высыпает с десяток людей, облачённых в белоснежные комбинезоны. У «Природы» есть оперативный дежурный, работающий в круглосуточном режиме. То есть не важно, в какое время – днём или ночью – поступает информация о чрезвычайной ситуации: команда о выдвижении на рубеж отдаётся мгновенно.
Третий рубеж развёртывания – так на языке профессионалов называется место действия. Кто проезжал по первому мосту через Колву, мог наблюдать перегораживающее наискось реку плавучее сооружение. Выглядит как две цепи брёвен, увязанных торец в торец. Одна закреплена по левому берегу, вторая по правому, длиной – на десяток метров поболее ширины реки, свободные концы плавают. Это стационарное боновое заграждение. На самом деле боны – никакие не брёвна, а баллоны с воздухом, изготовленные из специальной ткани, обладающей высокой прочностью, стойкостью к воздействию кислот, щёлочей, нефти и нефтепродуктов. Конструкция соединений обеспечивает оперативное развёртывание боновых заграждений.
«Беда» может произойти только вверх по течению – там расположены все объекты нефтедобычи, ближайшее – Усинское месторождение. Ниже стационарного поста экологов нефть в Колву попасть не может. Так что, если нефть поплывёт, а она именно поплывёт, потому как легче воды – эту преграду ей не преодолеть.
Но до третьего рубежа нужно ещё добраться, ведь в случае аварии на реке реагирование многоуровневое, и впереди спасатели выставляют ещё две заградительные линии. Первый рубеж развёртывания должен находиться непосредственно в районе стока нефтесодержащей жидкости в реку, второй – на три километра ниже по течению. На каждом работает бригада спасателей, которая добирается в «точку высадки» на имеющихся в собственности «Природы» плавсредствах.
Для удобства «зрителей» и наглядности в ходе учений все три «уровня обороны» спасатели выстраивают в одном месте, по очереди, в реальной ситуации – одновременно.
Итак, первый рубеж реагирования. На небольшой катер (КС-120) загружается группа в белых комбинезонах и оранжевых спасательных жилетах. На судне уже находится необходимое для сбора нефти оборудование. Пока катер проходит мимо, Александр Борисович просвещает нас по поводу его технических характеристик. Да, голос у него под стать его мощной фигуре – сильный и звонкий.
– За час против течения катер проходит километров двадцать, по течению – на восемь-девять больше. Понятно, что чем больше он загружен, тем ниже скорость. Очень удобен для использования в условиях летнего мелководья – посадка низкая – порядка тридцати сантиметров.
Тем временем «каэска» причаливает, происходит высадка-выгрузка. Белые комбинезоны создают ощущение стерильности – чёткие действия без признаков лишней суеты и вкраплений недоработок. В первую очередь группе первого рубежа необходимо сконцентрировать плывущую нефть в одном месте. На резиновой моторной лодке спасатели ставят гидроловушку – растягивают складированное на катере боновое заграждение. Под углом к течению один конец крепят к берегу. Сила течения, зажимает нефть в угол, то есть прибивает к суше. Некоторые спасатели вытягивают толстенные шланги, другие собирают какую-то конструкцию из металлических трубок. Поначалу подумалось, что будут устанавливать палатку на манер тех, в которых летом южане на улицах Усинска лаврушку-петрушку продают. Но то, что казалось крышей, – обернулось дном. Получился небольшой резервуар из влагонепроницаемого материала.
«Фастанк – быстро разворачиваемая емкость», – поясняет Курченко. Затарахтел мотор, и всё стало на свои места: в технологическую цепь включается система нефтесбора, в данном случае одна из самых производительных в мире – датская «Дезми». Нефтесодержащая жидкость (НСЖ) собирается либо перистальтическим насосом, либо переносным скиммером, поступает по шлангам в фастанк ёмкостью шесть кубометров, затем подъезжает вакуум-бочка, опустошает его и вывозит НСЖ на комплекс по переработке жидких нефтяных шламмов. Если на суше подъездных путей к месту работы спасателей нет, фастанк может быть установлен непосредственно на катере. Но места реагирования с подъездными путями «Природа» оборудовала по всей реке.
– Нефтесборное оборудование мы арендуем у «ЛУКОЙЛа». Пятнадцать таких систем было закуплено ещё «Коминефтью» после аварии 1994 года – на средства займа, выделенного Всемирным банком реконструкции и развития, – продолжает комментировать Курченко.
– Хорошее оборудование, автономное – своя силовая установка. А в те времена дисковые нефтесборщики были, работали от сторонних источников электроэнергии, тогда постоянно проблемы возникали, – вспоминает Виктор Николаевич Лукашев, начальник отдела экологии ТПП «ЛУКОЙЛ-Усинскнефтегаз», коллега и, можно сказать, соратник Курченко – за спиной не один год совместной работы. Свой «рюкзак» практических знаний они наполняли ещё в середине девяностых, ликвидируя последствия аварии, печально прославившей Усинск на весь мир.
Теперь моторы ревут дуэтом – с помощью второго подаётся из реки вода в систему смыва нефти. При разливах нефть часто «зависает» на суше. Команда людей в белом, вооруженных брандспойтами, производит «зачистку» береговой полосы.
Развёртывание второго рубежа происходит по такой же схеме с той лишь разницей, что группа быстрого реагирования выдвигается на катамаране. На вооружении у неё нефтесборщик «Ламор» – более лёгкий, но менее производительный, ведь главный удар приходится на их коллег выше по течению.
– С разливами какой сложности и объёма в состоянии справиться ваше аварийно-спасательное формирование? – интересуется представитель корпоративной газеты.
– Суммируя общую мощность имеющегося у нас оборудования и арендуемого у «ЛУКОЙЛа», мы в состоянии среагировать на нефтеразлив объёмом 22 тысячи тонн (это суточная производительность нефтесборных систем). А официально аттестованы на пять тысяч, – не без гордости отвечает Курченко.
Двадцать две тысячи тонн цех добывает за несколько дней, объём огромен, и порыв такой сложности даже вообразить сложно. Трудно представить, что должно произойти, чтобы столько нефти вылилось в Колву. Шутливый подсчёт тут же, на берегу, показывает, что это – около 140 железнодорожных составов из цистерн с нефтью…
Однако, вернёмся к тому, с чего начали. Третий рубеж – чистовой, предохранительный. По идее, нефть до него должна добраться только при крайне неблагоприятном стечении обстоятельств: допустим, те самые 140 составов вдруг одновременно свалятся в реку, причём нефть будет плыть по реке при штормовой погоде. Рубеж оснащён освещением, поэтому здесь можно работать и ночью.
Стационарное боновое заграждение развёрнуто весь период навигации. Принцип его работы – это гидравлические крылья. По всей длине боновой цепи через определённое расстояние закреплены деревянные пластины шириной сантиметров сорок – отклоняющее устройство. В разряженном состоянии пластина на поверхности, в заряженном – устанавливается плоскостью перпендикулярно поверхности воды, а по длине – перпендикулярно течению. За счёт силы течения воды создается отклоняющий эффект.
– Управляемое боновое заграждение – наше изобретение, патент имеется. Главные преимущества этой системы – удобство и надёжность. Она даёт стопроцентную локализацию. Очень трудно на большой реке развернуться без стационарных бонов. Почти что невозможно. Говорю я это, основываясь не только на своём опыте. Виктор Николаевич не даст соврать.
Пока директор ООО СПАСФ «Природа» даёт пояснения, уже визуально можно наблюдать, как течение подтягивает свободный конец боновой цепи к берегу. Всё – ловушка замкнулась, моторы перестали работать, спасатели закончили своё дело, и.о. главного инженера ТПП объявляет учения закрытыми. Время подводить итоги. И первое слово – А.Б. Курченко:
– Учения для нашего аварийно-спасательного формирования – это, прежде всего, экзамен для коллектива и проверка меня как руководителя. Я своими подчинёнными доволен. Они продемонстрировали высокий профессионализм, знание техники и оборудования, приёмов работы. С 1993 года своей работой мы показываем, что можем и умеем работать.
Следующим свою оценку всему происходившему (со стороны заказчика) дал руководитель экологической службы ООО «ЛУКОЙЛ-Коми» Валерий Иванов:
– С каждым годом в нашей компании возрастает внимание к охране окружающей среды, становятся строже и требования со стороны контролирующих органов. Основная задача нашей службы – минимизировать воздействие производственных процессов на окружающую среду. Учения показали, что договор, заключённый со СПАСФ «Природа» вполне соответствует тем стандартам, на которые наша компания сертифицирована. Также присутствующие могли воочию убедиться, что коллективы «ЛУКОЙЛ-Коми» и нашего подрядчика готовы к своевременному реагированию на попадание нефти в реку Колву, ее локализации и ликвидации последствий аварии
А закончить хотелось бы мнением незаинтересованного наблюдателя, «третьей стороны». Вот что сказал заместитель начальника Управления по делам ГО и ЧС Олег Вадимович Малков:
– Действия личного состава обоих предприятий были целенаправленны и слаженны. Я удовлетворен данными учениями. Они ещё раз доказали, что аварийно-спасательные формирования и нефтяные компании способны справиться с разливами нефти.