Когда принимался закон "О СРП", коммунисты боялись, что Россия станет банановой

Вообще, анализируя последствия применения налога на добычу, невольно вспомнишь слова Алисы из сказки Льюиса Кэрролла - "все страньше и страньше". Когда в середине 90-х гг. принимался закон "О СРП", коммунисты боялись, что Россия станет банановой республикой. Банановой республики не получилось - климат оказался неподходящим, а закон "О СРП" - вполне соответствующим уровню промышленной державы. Зато Зазеркалье, судя по последствиям применения налога на добычу, уже наступило.

С начала 2003 г. в Государственную думу за разъяснениями обращаются нефтяные компании, реализующие основную часть своей продукции на внутреннем рынке. Они характеризуют сложившуюся ситуацию с налогом на добычу не иначе как абсурдную. Суть дела заключается в том, что в период с 1 января 2002 г. по 31 декабря 2004 г. при обложении добываемой нефти применяется "специфическая ставка" налога на добычу, которая установлена в сумме 340 руб. за тонну. При этом она умножается на коэффициент, рассчитываемый исходя из мировых цен на нефть (внутренние цены в этом расчете не учитываются). Нефтяные цены внутреннего рынка не всегда имеют ту же динамику, что и мировые. В 2003 г. сложилась ситуация, когда цены внутреннего рынка находятся на очень низком уровне, в то время как цены мирового - на высоком. Например, цена нефти в Усинске составляет около 1000 руб. за тонну без НДС. Если вычесть транспортный тариф, цена равна 850 руб. При этом налог на добычу при цене нефти Urals на мировом рынке $27,68 за баррель составляет те же 850 руб.

Таким образом, сумма налога равна цене - фантастическая экономическая ситуация! Налог на добычу не оставляет недропользователю фактической возможности даже уплатить другие налоги, не говоря уже о финансировании затрат. Может возникнуть вопрос: почему же отечественные нефтяные гиганты до сих пор не подали голос в свою защиту? Ответ прост: дело в том, что для большинства вертикально-интегрированных компаний (контролирующих более 90% нефтедобычи) такая ситуация оказалась выгодной. И выгода эта определяется тоже достаточно легко: собственными перерабатывающими мощностями, позволяющими в рамках единой компании перекладывать деньги из одного кармана (нефтедобычи) в другой (нефтепереработки). В относительно худших условиях оказались компании, чьи мощности по переработке не в состоянии переработать всю добываемую нефть. И уж совсем в катастрофическом положении оказались около 140 малых и средних нефтяных компаний, не имеющих собственного цикла переработки, контролирующих 6% общероссийского годового объема нефти. Так налог превратился в инструмент конкурентной борьбы, направленный на передел нефтяного рынка.

c RusEnergy.com