Самовар за кусок хлеба
24-04-2007, 09:55. Разместил: admin
Работали, естественно, без выходных, по 12-14 часов в сутки. Часто сил возвращаться домой не было, и приходилось ночевать тут же, в лесу возле противотанковых рвов. Есть хотелось постоянно. А когда немцы окружили Ленинград, стало еще хуже. Норму хлеба в городе урезали до 150 граммов, появились проблемы с водой.
– За водой все ходили на Неву, из каналов боялись брать из-за эпидемии, которая «косила» людей не хуже голода. Однажды зимой видела, как старушка везла на санках бидон с водой из Невы, упала на улице и больше не встала. Никто ей не помог, потому что все сами еле на ногах держались, – вспоминала Ирина Ивановна. – Умирали в городе ежедневно сотни людей, всех хоронили в братских могилах. В нашей коммунальной квартире умерли один за другим шесть человек. Чтобы выжить, приходилось продавать на рынке последнее. У меня продавать было нечего. Одежду никто не купит, а золота и прочих ценностей у меня не было. Но есть хотелось так, что, чувствую, не поем – умру. А хлебные карточки уже закончились. Что делать? Пришлось единственный самовар, который согревал кипятком в зимнюю стужу, отнести на рынок. Хотела мяса взять – баранину, но меня какая-то женщина остановила, отвела в сторону. «Откуда, – говорит она, – в осажденном городе баранина? Подумай головой, девчонка! Это человечина». Продала я самовар с трубой за 200 граммов хлеба. Выхожу с рынка, в руке зажат кусок хлеба, а тут артиллерийский обстрел из дальнобойных орудий… Бросилась в ближайший подвал дома, зажалась в углу, пережидаю артналет… и хлеб незаметно съела. Когда взрывы утихли, вышла я из подвала – ни самовара, ни хлеба, но зато жива. Рядом с домом находились училище и какая-то фабрика. От них и от рынка остались одни развалины, кругом убитые и раненые люди лежат.
Когда советские войска прорвали блокаду Ленинграда, Ирина еле держалась на ногах, у неё была последняя стадия дистрофии. В числе других блокадников её тут же положили на лечение в госпиталь.
В Усинск из Ленинграда Ирина Азизова приехала к сыну в 1979 году и уже считается старожилом. Она до сих пор благодарит судьбу за то, что не замерзла в морозы в холодной квартире, что не умерла от голода, как многие другие, и ей удалось пережить страшные дни блокады.
(C) Михаил КОТЛОВ
– За водой все ходили на Неву, из каналов боялись брать из-за эпидемии, которая «косила» людей не хуже голода. Однажды зимой видела, как старушка везла на санках бидон с водой из Невы, упала на улице и больше не встала. Никто ей не помог, потому что все сами еле на ногах держались, – вспоминала Ирина Ивановна. – Умирали в городе ежедневно сотни людей, всех хоронили в братских могилах. В нашей коммунальной квартире умерли один за другим шесть человек. Чтобы выжить, приходилось продавать на рынке последнее. У меня продавать было нечего. Одежду никто не купит, а золота и прочих ценностей у меня не было. Но есть хотелось так, что, чувствую, не поем – умру. А хлебные карточки уже закончились. Что делать? Пришлось единственный самовар, который согревал кипятком в зимнюю стужу, отнести на рынок. Хотела мяса взять – баранину, но меня какая-то женщина остановила, отвела в сторону. «Откуда, – говорит она, – в осажденном городе баранина? Подумай головой, девчонка! Это человечина». Продала я самовар с трубой за 200 граммов хлеба. Выхожу с рынка, в руке зажат кусок хлеба, а тут артиллерийский обстрел из дальнобойных орудий… Бросилась в ближайший подвал дома, зажалась в углу, пережидаю артналет… и хлеб незаметно съела. Когда взрывы утихли, вышла я из подвала – ни самовара, ни хлеба, но зато жива. Рядом с домом находились училище и какая-то фабрика. От них и от рынка остались одни развалины, кругом убитые и раненые люди лежат.
Когда советские войска прорвали блокаду Ленинграда, Ирина еле держалась на ногах, у неё была последняя стадия дистрофии. В числе других блокадников её тут же положили на лечение в госпиталь.
В Усинск из Ленинграда Ирина Азизова приехала к сыну в 1979 году и уже считается старожилом. Она до сих пор благодарит судьбу за то, что не замерзла в морозы в холодной квартире, что не умерла от голода, как многие другие, и ей удалось пережить страшные дни блокады.
(C) Михаил КОТЛОВ
Вернуться назад