- Александр Романович, что конкретно даст закон «Об оленеводстве в РК» усинским оленеводам?
- Во-первых, закон определит правила игры: кто и как может заниматься оленеводством, на каких основаниях. Сегодня оленеводство у нас «любительское», а должно быть по правилам, которое определит государство.
Привожу пример. У «Северного» есть оленьи угодья, но без закона «Об оленеводстве» эти земли могут изъять, не спрашивая предприятие, и передать в другое ведение. У нас сейчас поголовье оленей - более 24 тысяч, и есть возможность его увеличить. И вот сегодня нам очень важно понять, какое у нас будет количество пастбищных площадей и сколько, в зависимости от этого, нам можно иметь оленей.
- Какие проблемы отрасли оленеводства характерны именно для вашего района?
- Наша серьезная проблема в том, что молодых ребят, оленеводов, призывают в армию. Нужно это решить на уровне республики и на уровне Российской Федерации. Я уже отправил письма депутатам Госсовета РК, чтобы они выходили с инициативой на Совет Федерации. Оленеводы должны проходить службу по месту работы. У нас половина оленеводов - в возрасте от 20 до 25 лет. В этом году в армию забирают 16 человек. А оленеводу достаточно прожить в цивилизации год, и даже меньше, чтобы он навсегда оторвался от тундры. Человек очень быстро понимает, что получать блага можно не вкладывая труда, после этого он уже не возвращается в чум. Так в своем время оторвали от земли крестьян. И сейчас важно, чтобы это не получилось с оленеводами. Мы должны сохранить этнос.
- Как решаете проблему браконьерства?
- Это сложный вопрос... Люди, не живущие в тундре, уверены: все, что дармовое, можно стрелять, увозить, прятать, сбивать машинами. Оленеводы к такому отношению не приспособлены. Это люди от природы, и они по натуре своей не могут творить зла, не могут сопротивляться происходящему. А цивилизованные люди просто забирают их имущество и уезжают. В лучшем случае, оленевод догадывается записать номера машины. И даже нет смысла обращаться в милицию. Как найти того, кто посреди тундры убил оленя и уехал? Государство должно определить порядок надзора. Предписать охранные функции определённому ведомству, которое будет решать проблему браконьерства в сотрудничестве с оленеводами. Иначе - нельзя. В тундре на откуп браконьерам отдается имущество, которым оленеводы зарабатывают на жизнь.
- Как складываются отношения между оленеводами и нефтяниками?
- Нормально. Взаимопонимание найдено. Предприятия нефтяного бизнеса соучаствуют в делах оленеводческих хозяйств, нередко оказывают им финансовую помощь. Эти отношения даже не законом определены, а состоялись, сложились. Мы живем в двадцать первом веке, и понимаем, что сегодня нужно добывать и нефть и газ. И здесь на паритетных началах со стороны бизнеса, местных властей и коренных народов, которые там проживают, предлагаются способы взаимодействия. И в основу всегда кладутся решения, оптимальные для всех.
- Расскажите о вашем проекте завода по переработке оленины?
- Сегодня для развития оленеводческой отрасли необходимо строить заводы не только по переработке мяса, но также голов, ног, копыт, и всей требухи - девяносто процентов всего этого мы сегодня закапываем, тем самым нарушаем экологию, а должны все это использовать. В олене нет ничего несъедобного. И у меня есть идея, из субпродуктов готовить белковые корма. У нас сырья для производства корма для домашних животных - немеряно. Нужно его перерабатывать и подготовить хорошую упаковку. Это рабочие места, налоги, экология и лишний рубль для оленевода. Стоит по нашим оценкам такой завод около 80-90 миллионов рублей. Но мало перерабатывать мясо. У нас сегодня кожевенное производство и выделка шкур вообще потеряны. И не только шкур оленей, но и крупного рогатого скота.
- Вам кажется, сегодня будут актуальны изделия из оленьего меха?
- Конечно! Из шкур можно делать шикарные современные вещи! Вы знаете, в чем сегодня беда? В том, что мы потеряли пласт людей, которые могут проявлять инициативу, целеустремленных, желающих вложить деньги и заработать на этом. Мы сегодня ищем таких людей. И у меня есть идеи не только касающиеся оленеводства. Среди проектов, которые предложены потенциальным инвесторам - завод по производству йода, а также завод резино-технических изделий, где в качестве сырья будут использована старая, вышедшая из употребления, резина от автотранспорта. Я много лет живу в Усинске и знаю, что оттуда никогда не отправляли негодные резино-технические изделия. И все отходы сегодня сжигаются, либо закапываются. А из переработанной резины, например, можно будет сделать материал для дорожного покрытия.
- Если у вас будут деньги, найдете ли вы специалистов?
- Если есть люди, не обеспеченные рабочими местами, но при этом стремящиеся познать другие профессии, пожалуйста - научим.
- Вам есть что предложить профессионалам, живущим за пределами региона?
- Такие люди должны быть. Процентов пять от общей составляющей. В любом случае должны быть квалифицированные кадры, и мы пойдем на то, чтобы привлечь их и обеспечить социальными благами. Но только при условии, что они научат работать по новым технологиям наших людей.
- Как «Северному» удается быть самым крупным и развитым в республике?
- Во-первых, директор предприятия Вячеслав Алексеевич Рочев - одаренный, талантливый менеджер. Во-вторых, оленеводство является составляющей частью бизнеса предприятия «Северный». Там сегодня есть и крупный рогатый скот, там есть молочное производство, мясное производство, и одно служит дополнением для другого. Но самая рентабельная часть - оленеводство.
Львиную долю нашего поголовья погубили в 1990-х годах И мы сегодня работаем над тем, чтобы обновить стадо, закупить элитные породы. Мы поднимем этот бизнес, а потом примемся за овощеводство. У нас растет картошка, свекла, морковь, капуста, раньше на территории района даже рожь собирали. Это все хорошо забытое старое. Главное - найти людей, которые хотят этим заниматься. Сейчас мы все еще дотируем оленеводство. Но надо нарастить поголовье, помочь оленеводам, и тогда отрасль будет в лидерах в списке самых значимых отраслей экономики в Усинском районе.