Вводный инструктаж

Одна из ключевых нефтяных профессий – оператор по добыче нефти и газа (ДНГ). Именно с нее было решено начать свой «путь нефтяника». Первые шаги в нефтянке довелось сделать на легендарном Харьягинском месторождении. Когда обсуждалась возможность работы журналиста на промысле, руководство КЦДНГ-7 отнеслось к идее с настороженностью, но все же дало добро на этот эксперимент.

Моим наставником стал мастер бригады по обслуживанию скважин и обеспечению их бесперебойной работы Виталий Костюков из Ухты. Пока добирались до куста скважин, моего непосредственного места работы, он провел инструктаж по технике безопасности, а также вкратце рассказал о моих текущих обязанностях. Оказалось, что профессия оператора ДНГ достаточно сложная. По моим представлениям, операторы следят за показаниями датчиков да меняют режимы работы глубинных насосов, нажимая кнопки на станции управления. На самом же деле это лишь крохотная доля обязанностей. Помимо регулирования работы оборудования и учета показателей работы скважин, прямая обязанность оператора – обслуживание наземного инструментария скважины, монтаж-демонтаж и ремонт промыслового оборудования, обслуживание средств автоматики, устранение дефектов в аппаратах и многое другое. С повышением классности специалиста растет и объем работ.

Начали с «кофе»

Приехали на место. Куст представляет из себя площадку, по размерам напоминающую теннисный корт. Вот только вместо сетки ее разделяет нефтепровод, от которого идут ответвления к скважинам. Переодеваюсь в красно-черную спецовку, надеваю перчатки, очки и каску, и вот я уже ничем не отличаюсь от «местных» – настоящий работник «ЛУКОЙЛ-Коми». На территории куста без касок могут находиться только комары, которые в этот день были как-то особенно активны.

Меня, как совсем «зеленого», ждала одна из самых простых процедур – отбор проб. Прожив всю жизнь в Коми, я впервые увидел «живую» нефть только сейчас. Прямо из скважины, через манифольд, я наполнил стеклянную бутылку жидкостью. Цветом она больше напоминает кофе с молоком, но запах солярки говорит о том, что это и есть то самое «черное золото». Конечно, до того, как эта жидкость станет нефтью в привычном представлении, ей предстоит пройти множество этапов подготовки. Но в земных недрах Харьяги она именно такая – темно-бежевая. Этот образец в скором времени отправится в лабораторию, а мы отправляемся к небольшому строению, внутри которого нас ждет очередная работа.

Осторожно! Газ!

Групповая замерная переключательная установка (ГЗПУ) больше напоминает строительный балок, только маленьких размеров. Мое любопытство тянет зайти и узнать, что внутри, но Виталий Антонович меня останавливает.

– Там может скопиться сероводород – опасный газ. Для начала надо проветрить помещение, а поработать еще успеешь. Безопасность превыше всего! – объяснил мне мой наставник.

Внутренности ГЗПУ похожи на пищеварительную систему из переплетающихся труб с множеством вентилей. Тут находится сепаратор, отделяющий газ от нефтесодержащей жидкости, только что поступившей из скважины. Также тут расположен расходомер, показывающий дебит скважин. Кстати, куст, на котором мне довелось поработать, состоит из четырех скважин. По указанию мастера мне нужно проверить объемы перекачиваемой НСЖ с одной из них. Сказано – сделано. Беру специальный ключ, наподобие газового, и начинаю открывать клапан. Дело не хитрое, но все же некоторые усилия пришлось приложить. Если такую процедуру проводить с каждой скважиной, да по несколько раз в день, то и без тренажерного зала мышцы окрепнут. А ведь оператор обслуживает по четыре-пять кустов на своем участке. Проверяю показания расходомера – норма.

Семь раз отмерь…

Теперь нужно проверить параметры работы погружного оборудования. С мастером переместились к небольшому невзрачному коробу на улице. Открыли дверцу, а там множество кнопок, тумблеров и дисплей.

– Это станция управления, можно сказать, сердце куста. На мониторе мы можем наблюдать основные показатели работы погружного двигателя и электрического центробежного насоса, а также физические показатели пласта – давление и температуру, – рассказал В. Костюков. Данные фиксируем в журнале учета.

Отсюда можно устанавливать режимы работы подземного оборудования – прибавлять или уменьшать нагрузку. А в случае нештатной ситуации автоматика сама может отключить перегруженный модуль. Тут никаких физических усилий прикладывать не нужно, зато нужно поработать головой – установить нажатием кнопок оптимальный режим работы.

– А что это за проволока из скважины тянется? – спросил я у опытного нефтяника. Оказалось, что это часть системы очистки скважины от парафиновых отложений. Она работает в автоматическом режиме, но оператор должен следить, чтобы скребок внутри трубы не застревал и не оторвался от этой проволоки, иначе беда – скважина остановится. Придется вызывать бригаду по подземному ремонту скважин.

Примерно за час мы обошли все точки куста, сделали минимально требуемый перечень работ. Будь я настоящим оператором ДНГ, впереди меня ждали бы еще несколько кустов. И такие процедуры необходимо производить дважды за рабочую смену – как раз и выходит 12 рабочих часов.

Подводя итоги рабочего дня в качестве оператора по добыче нефти и газа, могу сказать, что работа очень ответственная и довольно интересная. Получается, что оператор, круглосуточно следящий за непрерывностью работы добывающих и нагнетательных скважин, – это глаза и уши нефтегазодобывающего предприятия. Должность, достойная большого уважения!