- Феликс Абрамович, для начала удовлетворите любопытство многих усинцев: как Вы попали на Север? Я слышала самые невероятные версии вплоть до того, что Вас сюда едва ли не в ссылку отправили:
- К счастью, никакой ссылки не было. А вот что действительно было, так это жажда семейной самостоятельности. Мы жили в Одессе вместе с родителями, а хотелось отдельного гнездышка. В то время в этом южном городе сдавать жилье молодой семье с ребенком никто не желал. По оргнабору нам предложили два варианта: либо поехать в Тольятти на строящийся завод, либо - в Республику Коми на лесозаготовки. Мы выбрали Коми, поскольку в первом варианте нам не гарантировали жилье. Только потом мы поняли, что малосемейка в Тольятти и барак, построенный в год моего рождения, да еще в лесном поселке в 260 км от Сыктывкара, - это, как говорят в Одессе, две большие разницы.
- И Вы действительно участвовали в лесоповале?
- А куда было деваться? Работал сучкорубом, помощником вальщика леса, помощником тракториста на трелевке. В общем, за полгода прошел несколько ступеней служебной лестницы (смеется).
- А после этого ушли в журналистику?
- Не сразу. Мне предложили должность директора хлебозавода, который достраивали в райцентре. И я согласился, поскольку обещали направить на учебу. На тот момент у меня было только среднее образование. Хотя сомнения были: до прихода на завод я чуть ли не считал, что булки растут на деревьях. Но поступить в вуз, будучи в этой должности, мне не удалось: через семь месяцев было подписано мое шестое по счету заявление об уходе.
- Вы поняли, что хлебопечение - это не Ваше дело?
- Для обоснования строительства хлебозавода в план было заложено ежедневное потребление жителями Койгородка 3 600 кг хлебобулочной продукции. Хотя реально потребность была в два раза меньше. План, разумеется, не выполнялся, а министерство помогать не спешило. Я тогда был молодым и горячим. На упрек одного из руководящих товарищей ответил, что не мы в Койгородке, а министерские просиживают штаны в руководящих креслах. Тогда и подписали мое заявление. Но я о том поступке не жалею. А бескомпромиссность и помогла стать журналистом. Поручили мне еще в должности директора хлебозавода выступить на местном радио. Меня это, признаюсь, сначала испугало. Но, будучи человеком дисциплинированным и старательным, всю ночь корпел над листом бумаги. Выступление все-таки написал. В нем я рубил правду-матку: сказал обо всех то, что думаю. Досталось и райкому партии, и исполкому райсовета. Ну не знал я, что критиковать эти организации не принято было. А потом мое радиовыступление, подработав соответствующим образом, напечатали в районке. Когда я уходил с завода, первый секретарь райкома вспомнил ту публикацию, и меня направили в редакцию.
- Вы помните свой первый рабочий день в редакции?
- Помню. Мне дали пухлую подшивку газеты и сказали: . Потом предложили написать подпись к фотоснимку.
- А первую статью?
- Мой первый редактор Рейнгольд Иванович Бихерт вечером первого моего рабочего дня в редакции дал задание отправиться утром на нижний склад (есть такой в лесозаготовке) и к 11 часам принести репортаж о хорошей бригаде на 120 строк. Самое интересное, меня не испугал термин - успел к тому времени просмотреть список жанров, а вот что за зверь такой - 120 строк? Но ровно в 11 часов мой материал лежал на столе руководителя.
- Получается, с заданием справились очень быстро... Прямо не новичок, а профессионал:
- До сих пор удивляюсь, как это у меня получилось. Упрямым был, и стыдно казалось не пройти боевое крещение.
- Думаю, Вы были очень горды, когда Ваш первый материал оказался на странице газеты.
- Не то слово. У меня словно крылья выросли за спиной. Потом публикации и в районной прессе, и в республиканской вошли в обыденность. Были сюжеты и на радио, телевидении.
- За 30 с лишним лет журналистского стажа Вы постепенно прошли все ступени творческого и карьерного роста: от литсотрудника до главного редактора. Теперь Вы - заместитель генерального директора ООО по общественным связям. Какой опыт Вам пригодился в нынешней работе?
- Практически все, чему я научился, сейчас востребовано. Но хочу отметить два момента, которые ничем другим подменить невозможно. Это, во-первых, способность налаживать контакты с людьми, слушать и слышать их. А во-вторых, умение быть принципиальным и бескомпромиссным. К примеру, когда на прилавках магазинов было пусто, а я писал об орсе, на базах которого было все, мне не раз предлагали товар с . Не смог переступить через какую-то черту и не пользовался блатом.
- Если я правильно понимаю, то Вы принципиально против того, чтобы журналист использовал свою профессию и возможности для решения личных проблем:
- Не совсем так. Я не против того, чтобы проблема журналиста служила толчком к разработке темы, имеющей общественную значимость. Жизнь всегда должна подсказывать темы. Особенно если эта проблема касается многих, а статья поможет ее решить. Но вот когда журналист, к примеру, звонит в организацию и говорит: , извините, это, по меньшей мере, непорядочно. Не надо кичиться тем, что ты журналист. Это такая же профессия, как и сотни других.
- Согласны ли Вы с тем, что журналист должен говорить только правду?
- На мой взгляд, полной правды не писал никто и никогда. Я сторонник золотой середины. Информацию вообще нужно очень взвешенно и аккуратно преподносить: ведь при всем том, что она может спасти одного человека, она способна одновременно погубить сотни других. Слово в средствах массовой информации - очень острое оружие.
- А как же быть с освещением в СМИ тех же терактов? Народные избранники все чаще выступают за то, чтобы подобные трагедии подавались только как скупой факт:
- Скажу однозначно, что теракты нельзя замалчивать. Но я категорически против чрезмерного натурализма на телеэкране и страницах газет. Прежде чем говорить о трагедии, журналист должен подумать, какую цель он перед собой ставит: запугать своих соотечественников, заставить их вздрогнуть или задуматься о том, как бороться с этим злом, как жить в изменившихся условиях. Мы и так уже достаточно запуганы. А страх разрушает общество. Я не против журналистских расследований, потому что они зачастую раскрывают факты, с помощью которых можно предотвратить дальнейшие теракты. Но я за самоконтроль авторов и чувство меры. Сообщения о трагедиях не должны подаваться с надрывом, с истерикой и как сенсация.
- Сейчас многие говорят о свободе прессы. Как Вы считаете, могут ли вообще СМИ быть свободными?
- Свободными от кого? Конечно же, не могут. В любом случае СМИ зависит либо от владельца, либо от издателя, либо от читателя (зрителя). Мне думается, что свободные СМИ в тех же демократических западных странах столь же зависимы, как и у нас. СМИ порой называют четвертой властью. А власть в принципе несвободна: как может быть свободна законодательная власть, если она зависима от избирателя, как может быть свободна исполнительная власть, если она зависима от законодателя, как может быть свободна судебная власть, если она зависит от закона.
- Журналистов часто называют дилетантами широкого профиля:
- Совершенно справедливо называют. Он должен быть профессионалом в журналистике, а не в той области, о которой пишет. Но при этом должен неплохо ориентироваться в теме, чтобы быть переводчиком между инженером и простым читателем, который мало чего понимает в премудрых терминах. Я достаточно много писал о нефтяниках, не понаслышке знаю технологию нефтедобычи. И приятно, когда некоторые коллеги убеждены, что по профессии я нефтяник.
- Уверена, что за 55 лет жизни у Вас появилось немало и других поводов для гордости:
- Я горжусь тем, что с супругой воспитали хороших детей - сына и дочь, что у нас подрастает замечательный внук. Мне приятно, что с 1977 года, когда приехал в Усинск, город строился на моих глазах и с моим участием. Горжусь тем, что в свое время стал инициатором создания у нас первого в России холдинга, объединившего газету , местное телевидение и радио. Впоследствии этот проект разделился на составляющие. Рад, что 32 года работы в Республике Коми были оценены, и в этом году мне присвоили звание заслуженного работника республики.
- Феликс Абрамович, Вы, имея опыт работы журналистом и пиарщиком, могли бы назвать главное различие этих двух профессий?
- Пиарщик обязан быть в большей степени, чем журналист, дипломатом. И если у журналиста могут быть друзья и враги, то у пиарщика должны быть только друзья. Даже в стане врага.
- А как Вы учились дипломатии?
- Особо не учился. Все приходило вместе с жизненным опытом. Кроме того, всегда помогало мое одесское происхождение: хорошей своевременной шуткой можно и человека к себе расположить, и напряженную обстановку разрядить.
- Я заметила, Вы никогда не скрывали ни своего происхождения, ни национальности:
- Никогда не скрывал, не стеснялся и не понимаю людей, которые это делают. В компаниях, например, я главный рассказчик еврейских анекдотов (смеется). Причем у меня они получаются смешнее, поскольку добавляю национальный колорит и акцент. А вообще, в любой нации есть и хорошие, и плохие люди. Ни национальность, ни происхождение не повод для гордости или стыда. Каждый человек такой, каким он родился. В этом нет его заслуги, равно как нет и греха.
- Вы помногу работаете и, соответственно, на общение с семьей времени остается мало. Наверняка супруге это не очень нравится. Ваша дипломатичность помогает здесь избежать конфликта?
- К сожалению, в семье дипломатия не помощник. Родным прямо говорю: терпите, потому что на пенсию мы не проживем.
- А если бы Вы все-таки вышли на пенсию, чем бы занялись?
- (Улыбается) Уйду только тогда, когда перестану быть полезным Компании. Но поскольку меня никогда не притягивала земля, уверен, что огородником или дачником не стану. Буду заниматься чем-то нужным, зарабатывать деньги: сотрудничать с республиканскими изданиями, давать советы по линии общественных связей.
- Когда выпадает свободное время, как отдыхаете?
- Играю в настольный теннис. В свое время даже получил первый разряд по этому виду спорта. К сожалению, теперь времени не хватает на гандбол, футбол и фехтование, которыми серьезно занимался в молодости и имел даже успехи. К примеру, был кандидатом в мастера спорта по фехтованию.
- Я заметила, Вы неплохо владеете компьютером. Тяжело было Вам, человеку старой закалки, осваивать современную технику?
- Я любопытен. Мне интересно все новое, и я с удовольствием самостоятельно осваивал компьютер. Теперь считаю себя неплохим пользователем. Кроме того, компьютер значительно экономит время, что очень важно в моей работе.
- Феликс Абрамович, редакция поздравляет Вас с юбилеем и желает благополучия и новых творческих успехов!
- Большое спасибо!

Анекдот от Феликса Гельмана:
Обычный вечер в обычной еврейской семье. Муж лежит на диване с газеткой в руках, супруга крутится на кухне. Так проходит некоторое время. Жена не выдерживает и говорит:
- Мойша! Ну что ты лежишь и лежишь? А я, как белка в колесе, целый день на кухне. Ну хоть бы помог мне чем!
- Сонечка, ну чем я тебе могу помочь? Ты только скажи, я помогу.
- Ну вот хоть мусор вынеси, уже третий день стоит.
Мойша идет выносить мусор. Его нет час, два, три: У Сони в голове роятся разные мысли. Она вдруг вспомнила, что недавно так в одной семье муж в тапочках понес выносить мусор и не вернулся: ушел к соседке. Она хватается за голову. Думает, ну зачем я его отправила, лежал бы себе и лежал на диване, никого не трогал. Ну стоял бы этот мусор еще неделю: Через шесть часов Мойша приходит домой. Соня к нему:
- Где ты так долго был?
- Ты знаешь, Сонечка, - невозмутимо говорит Мойша, - это было очень тяжело, но я таки его продал.

Беседовала Евгения ЛЯСКОВСКАЯ
Фото Сергея СОКОЛОВА и Василия ОСТАФИЧУКА