Прошу продавца, дескать, мне нужна морковь, всего одна штучка. На мою безобидную просьбу молодая девица отрезала: «Морковь только в расфасовке». Будь сей овощ дешевле, а не по пятьдесят рубликов за килограмм, возможно, я взяла бы целый мешок. Терпеливо, объясняю, что многовато мне будет столько, пусть даже полезного овоща. Непреклонный продавец, изменив тактику, зло бросает: «Так развязывайте пакет, да сами берите!» Всё бы ладно, да мешок далеко не чистый, а морковь в нём и вовсе с налипшими комьями земли. Справедливо возражаю, что руки испачкаю, что ей самой в рабочих перчатках удобнее сделать это.
Что тут началось, мама, не горюй! Кстати, свою родительницу девица упоминала только в контексте… словом, догадайтесь сами. Портовый грузчик со своим лексиконом отдыхает, а в газете «про это» не повторишь.
«Визитной карточки» торговой точки на самой палатке не наблюдалось: ни вывески, ни данных владельца с номером телефона.
«Захлебнувшись» от потока ругательств, я тем не менее попросила девушку представиться (про бейджик и не заикаюсь) или назвать фамилию её начальства.
Лучше бы не спрашивала.
Такого неприкрытого, циничного хамства я не помню с советских времён. В старину про таких грубых, неотёсанных и необразованных девиц говорили, что «учили её, бедную, на медные деньги». Зато моё языковое «меню» значительно пополнилось «солью и перцем».
Вот такая «любовь-морковь» получилась.